Рассечение Стоуна - Страница 46

Зазвонил телефон, и впервые матушка была рада звонку. Как правило, назойливая трещотка выводила ее из себя. Маленький коммутатор Миссии был еще в новинку. У себя на квартире матушка не стала ставить телефон, но решила, что докторам и приемному покою без него никак не обойтись. Даже аппарат в своем кабинете матушка считала роскошью. Но сейчас она торопливо схватила трубку, надеясь услышать благие вести насчет Стоуна.

— Прошу подождать у аппарата, с вами будет говорить его превосходительство министр печати, — произнес женский голос.

Послышалось легкое цоканье, словно собачка пробежала по паркету дворца. Матушка посмотрела на баррикаду из штабелей Библий у дальней стены.

Заговорил министр, вежливо осведомился о здоровье и присовокупил:

— Его величество скорбит о вашей потере. Примите его глубочайшие соболезнования. — Наверное, министр поклонился. — Его величество лично просил меня позвонить.

— Это очень, очень любезно со стороны его величества, что он не забывает о нас… в такую минуту, — произнесла матушка.

Самым таинственным образом император был в курсе абсолютно всего, что происходило в его государстве. Быстро же дошли сведения до дворца. Доктор Томас Стоун с ассистенткой сестрой Мэри Джозеф Прейз удалили членам царствующего дома пару аппендиксов, а Хема произвела срочное кесарево сечение августейшей внучке, на Швейцарию времени не было. После этого Хема приняла роды еще у нескольких женщин из императорской семьи.

— Если вам что-нибудь нужно, достаточно только попросить, — продолжал министр. Тему смерти сестры Мэри и судьбы двух малюток министр поднимать не стал. — Кстати, матушка… — произнес он, и монахиня насторожилась, почувствовав, что вот она, истинная причина звонка. — Если волей случая к вам в Миссию завтра-послезавтра за помощью обратится военный… старший офицер… лечение, хирургическая операция… то император хотел бы, чтобы его поставили в известность. Позвоните лично мне. — И министр сообщил номер.

— Что за офицер?

Молчание показало, что министр обдумывает ответ.

— Офицер лейб-гвардии. Офицер, которому — так скажем — незачем находиться в Миссии.

— Хирургическая операция, говорите? Это невозможно. Мы закрываем больницу. У нас нет хирурга. Понимаете, доктор Томас Стоун… нездоров. Они работали вдвоем…

— Благодарю вас, матушка. Так прошу дать нам знать.

Монахиня повесила трубку и задумалась. Император Хайле Селассие создал мощные современные вооруженные силы, состоящие из сухопутных войск, флота, военно-воздушных сил и лейб-гвардии. Эта последняя представляла собой целый род войск, эквивалент английской королевской гвардии, стоящей на часах у Букингемского дворца. Лейб-гвардия выполняла не только представительские функции, в ней служили профессиональные солдаты, прошедшие ту же боевую подготовку, что и прочие представители вооруженных сил. Подающие надежды кадеты обучались в Сендхерсте, Вест-Пойнте и Пуне. Но такого рода учебные курсы пробуждали социальное самосознание. Император боялся заговора молодых офицеров. Есть основания гордиться второй или третьей по численности армией на континенте, но она несет с собой и опасность для короны. Император последовательно насаждал дух соперничества между четырьмя родами войск, их штаб-квартиры находились далеко друг от друга, генералы, забравшие чересчур много власти, перетасовывались. Матушка чувствовала здесь интригу именно такого рода — иначе зачем министру печати звонить лично?

Министр и представить себе не может, что значит для Миссии остаться без хирурга, подумала монахиня. Пока не прибыл Томас Стоун, Гхош отвечал за медицину внутренних болезней и педиатрию, а Хема — за акушерство и гинекологию. За прошедшие годы появилось и исчезло немало других специалистов, некоторые из них могли проводить операции. Но до Стоуна опытного полноценного хирурга у них не было. С ним у Миссии появилась возможность лечить сложные переломы, удалять опухоли, пересаживать кожу при ожогах, ликвидировать ущемленные грыжи, удалять увеличенные простаты и раковые груди, производить трепанацию черепа. Работа Стоуна (с такой ассистенткой, как сестра Мэри) подняла Миссию на новый уровень. Без него все изменится.

Через несколько минут телефон опять задребезжал, на этот раз звук был зловещий. Матушка осторожно поднесла трубку к уху.

Прошу тебя, Господи, только бы со Стоуном ничего не случилось.

— Алло? Это Эли Харрис. Конгрегация баптистов Хьюстона… Алло?

Для звонка из Америки связь была кристально чистая. Матушка так удивилась, что лишилась языка.

— Алло? — повторил голос.

— Да? — хрипло произнесла матушка.

— Я говорю из отеля «Гион» в Аддис-Абебе. Могу я говорить с матушкой Херст?

Прикрывая микрофон, матушка в ужасе положила трубку на стол. Она была совершенно сбита с толку. Каким чудом Харриса сюда занесло? Монахиня привыкла общаться с филантропами и благотворительными организациями по почте. Соображать следовало быстро, а голова, как назло, была тяжелая. Сделав над собой усилие, она подняла трубку.

— Я передам, мистер Харрис. Она вам перезвонит…

— А можно узнать, с кем я говорю?

— Понимаете, у нас умер один человек из персонала. Прежде чем она соберется вам позвонить, может пройти несколько дней.

Он собрался сказать еще что-то, но матушка резко нажала на рычаг и сразу же сняла трубку и положила на стол. Пусть теперь звонит!

Баптисты Хьюстона принадлежали к числу самых щедрых и верных Миссии спонсоров. Матушка каждую неделю рассылала написанные от руки письма религиозным организациям Америки и Европы, прося переслать ее просьбу другим благотворителям, если сами не в состоянии помочь. Обнаружив в ответе мало-мальский интерес, она немедленно отправляла адресату книгу Томаса Стоуна «Практикующий хирург. Краткие очерки тропической хирургии». Хотя получалось недешево, это было действеннее любого проспекта. Филантропы, как оказалось, проявляли прямо-таки похотливый интерес к болезням и уродствам, а фотографии и иллюстрации в книге (автор — сестра Мэри Джозеф Прейз) этот интерес удовлетворяли. В главе про аппендицит на картинке изображалось странное мохнатое существо с рылом свиньи и крошечными близорукими глазками, и матушка всегда закладывала эту страницу своим письмом. Подпись под иллюстрацией гласила: «Вомбат — норный, ночной вид сумчатых, встречающийся исключительно в Австралии и упомянутый здесь лишь потому, что кроме человека и обезьян аппендикс есть только у него». В обеспечении финансовой поддержки со стороны хьюстонских баптистов книга сыграла куда большую роль, чем переписка.